Я [ненавижу] аристо - Рик Рентон

за… — Пирсингованный парень наконец-то выдавил из себя пару слов, опустив вытаращенные глаза на обрывки гнутого металла в моих руках.

За этот миг мои ладони вдруг резко снова стали вполне обычными — словно кто-то щёлкнул выключателем. И вместо раскалённой добела поверхности снова была обыкновенная кожа.

Я рефлекторно выронил раскалённые скобы ещё раньше, чем понял, что произошло — они чуть не сожгли мне пальцы.

В нос тут же ударил запах горелой тряпки — оплавленные по краям металлические крючья теперь перестали держать ещё и ноги. Но успели подпалить костюмные брюки. Дорогой натуральный материал, конечно, не вспыхивал так легко, как взялась бы синтетика. Но жжение тлеющих штанин я почувствовал. И немедленно вскочил на ноги, сбрасывая с себя горячие обломки.

И без малейших раздумий рванул дальше вперёд, разбрасывая по пути тлеющие искры. Ведь кем бы ни были те голоса в портале, они лишь дали мне шанс. А дальше я должен сам…

…забрать то, что нам нужно.

Любитель пирсинга стоял ближе всего. И тут же поплатился за дань своему экстремальному стилю, когда я сначала с ходу ткнул его обожжённым правым кулаком в солнечное сплетение. А левой — выдернул дерзкий перевёрнутый крест из его уха. И украшение весьма удачно уместилось между сжатыми пальцами, выставив наружу длинную острую часть — как раз пока я на обратном движении врезал локтем в другое ухо — почти свободное от украшений.

И пока этот парень ненадолго вышел из игры, я тут же развернулся к тем, кто сейчас находился позади ледяной глыбы.

Кривошеин, как оказалось, уже даже успел приспустить штаны, пристраиваясь к размороженной части беспомощной пленницы. И пока он торопливо подтягивал их обратно, я атаковал ближайшего ко мне белобрысого фокусника.

Никаких размашистых хуков в ухо, как в барных драках киношных кобвоев. Никаких ударов в скулу или челюсть, от которых быстрее сам сломаешь себе пальцы, если у тебя нет кастета. И уж тем более никаких пинков по ногам или нелепых толканий в грудь. На улице бить надо туда, где мягко. Глаза, нос, горло, пузо, пах — смотря до чего дотягиваешься.

Я смог дотянулся только до первой цели.

— А-а-а-а-а-а!!! — Острый крест остался торчать из угла левого водянистого глаза. Не выколол. Но тоже неприятно.

А мой правый кулак не достал до бледного вражьего носа совсем чуть-чуть — прямо в воздухе перед ним вдруг образовалась ледяная пластина. Которая вдребезги разбилась от удара, но порезала мне костяшки — так сильно, что вместе с ледяными осколками в стороны полетели и капельки крови.

Однако вид раненого противника тут же разжёг в груди уже знакомый азарт. И вместо того, чтобы продолжать переть на крашеного блондина как молотилка комбайна, я пригнулся и прыгнул плечом вперёд — толкнув орущего парня в живот. Одновременно подхватывая с земли один из осколков.

Острый кусок льда был настолько холоден, что вместо того, чтобы выскользнуть, наоборот примёрз к вспотевшей ладони. И как только я оказался на земле вместе со своим противником, я тут же вонзил этот осколок опять туда, куда дотягивался — прямо между ног.

И если до этого крашеный барчук лишь растеряно подвывал, схватившись рукой за глаз, то теперь заверещал совсем как девчонка. Вселяя в меня ещё больше презрения и ненависти… И вы ещё называете себя благородными⁈

— Хдунк!

Едва я попытался подняться с земли, как тяжёлый удар слева отбросил мою голову в сторону — а за ней и всё тело. Мир немного пошатнулся. Но я на автомате сделал то, к чему уже давно привык в таких ситуациях. Когда не можешь быстро подняться на ноги после нокдауна — катись в сторону, прочь оттуда, откуда только что прилетело.

И пока я кувыркался вбок по траве, злость от пропущенной оплеухи просто взорвала меня изнутри…

Наткнувшись рёбрами на одну из разорванных горячих железок, я без малейших опасений схватил её голой рукой. И не глядя швырнул в ту сторону, откуда только что получил ногой в челюсть. Но вместо металлического стука оттуда вдруг раздалось шипение — словно кто-то разбил на раскалённую сковородку пару яиц.

— Ай, с-с-у-у-ук-к-к… — Тараща глаза на собственное плечо, Кривошеин попытался столкнуть с него кусок расплавленного металла. Но тот быстро застыл, вцепившись горячей хваткой в дымящуюся под ним ткань. И в итоге плешивый граф лишь обжёг себе пальцы. — Ай-с-с!..

В то время, как я пытался встать, осматривая собственную пятерню. И успел заметить, как раскалённая добела поверхность вновь превратилась в обычную человеческую кожу.

— Арс, сними это!!! Сними!!!

Отпустив порванное ухо, смуглый паренёк махнул окровавленной ладонью в сторону вопящего от боли приятеля. И оплавленный кусок стали отлетел на землю, вырвав клок прилипшей к нему пиджачной ткани. Сквозь дымящуюся дырку было видно, что и белую рубашку прожгло почти насквозь.

— Орёшь как баба… — Отталкиваясь от земли, я сплюнув кровь и схватил свободной рукой ещё один металлический обломок. И когда мой взгляд невольно упал на тот участок ледяной глыбы, к которому только что пристраивался Кривошеин, ярость немедленно вскипела с новой силой… Как же я ненавижу ублюдков, которые пользуются чужой беспомощностью!

И кусок расплавленного металла вновь полетел в цель. И ещё один! И ещё!!!

Но пока я пытался быстро нащупать очередной обломок, все три броска ушли мимо. Невидимая сила отклоняла их от курса почти перед самым носом плешивого графа. Один подпалил днища сидений, другой обуглил участок травы, а третий вошёл внутрь ледяной глыбы. Зашипев, кусок металла выбросил облако пара и продвинулся через лёд почти до самой руки замороженной девчонки. Да так и застыл там неровным комком в конце образовавшегося тоннеля. От края которого быстро побежала тонкая трещинка…

Но мне некогда было за ней следить. Эти досадные промахи разозлили меня ещё сильнее! Рванувшись с места, я обозначил удар в пирсингованное лицо. Но сам тут же упал вниз. И, проскользнув по траве, снёс чернявого Арса ногомячной подсечкой, пока тот испуганно задирал перед собой свои клешни.

Развернувшись, я уже собирался ткнуть его локтем в горло, так удачно приземлившееся рядом. Но едва поднял руку перед собой, как она по самое плечо вдруг оказалась внутри неровного куска льда.

— Да голову ему заморозь!!! Голову!!! — Едва оклемавшись от ожога, плешивый граф выставил в мою сторону руку, указывая ноющему от боли блондину на нужную цель. Но тот то ли промахнулся из-за того, что теперь смотрел на мир одним глазом, то ли я вовремя поднял локоть.

В любом случае, нужно…

Обжигающий холод вдруг коснулся лица. И всей кожи головы одновременно. И теперь я видел мир искажённым неровной толщей прозрачного льда перед глазами.

И всё вокруг тут же взорвалось душащей болью, когда прилизанный граф снова с разбега отбросил меня ударом ноги в грудь.

Повалившись на спину, я не слышал его победных воплей. Только какой-то приглушённый гул, исходящий из его рта — такой же неясный, как и картинка перед глазами. Прозрачный лёд быстро таял — и от стекающей воды всё вокруг дрожало и искривлялось

Остальные двое тут же снова заняли свои позиции по сторонам от неспешно шагающего ко мне наследника Валакии и этой его Транс-чего-то-там. Один, сгибаясь от пропущенного удара в живот, снова принялся зажимать порванное ухо. А второй держался за опухающий глаз, сжимая колени и слегка приседая от боли в паху.

Но все трое медленно приближались…

— Конец тебе, падаль… — Я снова услышал голос плешивого графа внутри собственного сознания. И вдруг почувствовал, что не могу пошевелиться. Но уже не от того, что на моей руке и голове висели ледяные глыбы, а обломки металлических конструкций снова подползли к ногам, заковав их в настоящие кандалы.

Паралич был совсем как тогда, когда я увидел этого самодовольного хлыща в первый раз — в кабинете Ульяны. Или тогда, когда меня заставил замереть Ромул. Кажется, я даже не мог сделать вдох…

Что тебе помогло тогда⁈ Слепая всепоглощающая ярость! Ну так давай! Разозлись уже, тряпка!

Что⁈ Почему⁈ Почему вместо того, чтобы возненавидеть весь свет в лице этих трёх подонков, ты вдруг хочешь отползти от них подальше⁈ Вспомни, что они только что собирались сделать! Вспомни и порви этих тварей на обгоревшие тряпки!

Ты что… Ты… Ты…

Ты их боишься⁈

— Ха. Ха. Ха. — Рот